No

Холст, акрил, 2025

— Расскажите историю вашей работы.

— 19 октября 2023 года я приехала в Париж из Сакартвело — я покинула Россию 5 марта 2022 года и полтора года провела в Тбилиси — и подала прошение об убежище. Франция — одна из немногих стран, которая остается открытой к приему мигрантов, поэтому в государственных учреждениях, таких, как l’OFII или l’OFPRA, очень много людей. Они приезжают из разных стран ждут своей очереди на пути в новую жизнь.

В залах ожидания я стараюсь выбрать подходящий ракурс, чтобы нарисовать групповой портрет. В ожидании кто-то читает, кто-то смотрит в телефон, кто-то спит, а кто-то глядит перед собой, всматриваясь в вечность.

В качестве блокнота для рисования я использую свой смартфон, рисуя пальцем на экране в приложении Procreate. Я выбираю черную кисть и белый фон — это позволяет мне быстро фиксировать то, что вижу.

[Советско-французский художник-нонконформист] Михаил Рогинский писал быт советского человека и типичные сцены жизни, например, ожидание в очереди. Похожие мотивы есть у [художников] Бориса Турецкого и Семена Файбисовича. Работая над этой серией, я держу в голове и нонконформистскую традицию, и социальные портреты Файбисовича. В то же время мои групповые портреты беженцев — это попытка обнаружить себя: где я, что я делаю, как я выгляжу, кто я?

— Как вы переводите изображения из цифрового формата на холст?

— С помощью проектора. Я рисую широкой кистью по холсту, стараясь точно передавать особую пластику цифровой линии. Я работаю с большими форматами. На выставке No. в камерном зале, посвященном изгнанию, заняв всю стену и заслонив окно, на полу стоит работа из серии «Просители убежища». Изображенные на холсте люди соразмерны зрителю — он как бы входит в зал ожидания и может занять свое место.

— Как в вас отзывается слово «изгнание»? Ваша эмиграция — это изгнание?

— Французское государство признало меня беженцем. За год до отъезда из России я рисовала муралы об аресте Алексея Навального и задержанных на протестах в его поддержку, тех, кого поместили в центр временного содержания мигрантов в Сахарово. С февраля 2021 года, еще до начала войны, я публиковала антивоенные призывы и рисунки. В России меня арестуют и отправят в тюрьму, а я уже посвятила пыткам в тюрьмах мою выставку «Беспредел» в Воронеже в 2017 году.

С начала моего художественного пути я работаю с социальными и политическими темами и выступаю против войны в Украине. Я отказалась молчать и жить в России в ожидании тюрьмы, уплачивая налоги, идущие на войну. Вероятно, мое положение можно назвать изгнанием — «вторым изгнанием», потому что подростком я уже проходила путь эмиграции — с бюрократией, адаптацией, интеграцией. Я родилась в Узбекистане, мы уехали в 2000 году с мамой и бабушкой: оставаться там было страшно из-за растущего национализма. Три с половиной дня мы провели в поезде, ехали через Казахстан, где оставили часть денег, полученных от продажи имущества — раздали на взятки казахским пограничникам: они кормились тем, что требовали деньги с каждого купе в вагоне. С кого-то — за перевес багажа, с нас — потому что у бабушки не было российского гражданства; ее угрожали высадить.

Я не узбечка, но в российской школе меня называли «узбечкой» или «жидовкой». Я знаю, как тяжело жить в России иммигрантам из Центральной Азии. В России к мигрантам относятся строже, чем во Франции. Я потеряла родину не сейчас, а гораздо раньше. Но был ли Узбекистан моей родиной? Или русскоязычные жители там были оккупантами, так же, как в Сакартвело?

Алиса Йоффе

Алиса Йоффе работает в очень узнаваемой манере — минималистичная черно-белая гамма, широкие мазки кистью, нарочито небрежные, но легко считываемые образы. Этот стиль, найденный в традиционных, аналоговых медиумах — графике и живописи — она со временем органично перенесла в цифровое искусство.

Рисунки, созданные Йоффе в телефоне, выглядят как вещи ручной работы, ничуть не похожие на «идеальные» изображения и символы, которые мы привыкли видеть на экранах гаджетах: так художница очеловечивает холодную цифровую среду. Некоторые из этих рисунков Йоффе переносит на холсты и стены, — опять же вручную, — причем переносит вместе со случайными артефактами, вроде обрывков стертых линий.

Алиса Йоффе родилась в 1987 году в Ташкенте. Она училась в Свободных мастерских Московского музея современного искусства, Институте проблем современного искусства и на курсе художника Анатолия Осмоловского. Художница участвовала в самых известных российских арт-ярмарках Cosmoscow и Blazar, ее персональные выставки проходили в России, Германии, Нидерландах и Швеции; работы Йоффе хранятся в коллекциях Третьяковской галереи, фонда V-A-C, Пермского музея современного искусства и Художественного музея Финикса. Художница была стипендиаткой Фонда Бродского и Американской академии в Риме.

Кроме сольных проектов, художница известна коллаборациями со многими известными брендами, как, например, Comme des Garçons и Cartier, а еще — с грузинским гуманитарным центром «Choose to help», который помогает украинским беженцам. Йоффе покинула Россию с началом полномасштабной войны; сегодня она живет и работает в Париже.